Если вспомнить былое: Чебурашка страдал из-за отсутствия личной идентификации. Мучимый вопросом «Кто я?», он жил в телефонной будке — то есть, нигде.
Чебурашка — неизвестный науке вид. У него нет отца и матери, у него нет самки, у него не будет детей. Форма сознания, воплощенная в его обличье, никогда не существовала ранее, и никогда, не будет существовать позднее. Он одинок, как Бог до сотворения мира. Или как Бог после гибели мира. Возможно, он и есть Бог погибшей Вселенной, попавший из места, которого уже нет, в место, которое еще есть. Азазелл? Демон гибели миров? Но вместе с гибелью своей Вселенной он сам забыл, кем он был. Он — животное? Или инопланетянин? Он не может даже предположить, что в своей неопределенности он может оказаться, не только бесконечно ничтожен, но и бесконечно велик.
Так разница между гением и дураком, оказывается, не столь велика, как между гением и заурядным человеком. Он не может объяснить себе, в ряду какой последовательности, и под каким номером он стоит. Он хочет быть отнесенным к какому-то сообществу, множеству, типу. Он хотел бы определить свое «я» через какое-то «мы».
Чебурашкой можно называться, но не быть! Быть можно и возможно только чем-то большим, чем собственным названием. Быть — значит, иметь социально значимую роль.
И вот Чебурашка обретает друга, и вместе с ним — значимость. Теперь он друг своего друга, он найден, узнан, и хотя бы одним существом признан. Гнетущее сознание собственной неполноценности, наконец, отпускает его. Хорош ли его выбор — дело десятое, хотя, возможно, выбрать себе в друзья крокодила было самой большой ошибкой его жизни.
Во-первых, крокодил — курит, и я легко могу представить себе, как он растлевает Чебурашку, обучая его курению.
Во-вторых, как крокодил, хладнокровная рептилия, может одаривать теплом? Или дружеское тепло — иной вид излучения? Но главное, что отступило страдание, отлегло от сердца, и наступила пора иллюзии, золотого сна, помните? Господа, если к правде святой мир дорогу найти не сумеет, честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!
И вот Чебурашка видит золотой сон: он друг своего друга, его тепло оказывается необходимым для того, кто сам одаривает его теплом. Это признание, понимает Чебурашка, это счастье.
Признанные гении дороже непризнанных. А почему, собственно, только гении? Дураки признанные, тоже дороже непризнанных. Все признанные дороже всех непризнанных.
Чебурашка имел цену, но теперь он обрел ценность. Теперь дворняжки подают ему лапу в знак признания его ценности. Хотя непонятно, почему, собственно, из того, что ценность Чебурашки признал крокодил, следует, что ту же ценность признает в Чебурашке и КАЖДАЯ дворняжка?
В этой загадочной притче еще многое ждет своего исследователя. Ясно одно: если Чебурашка утратит свою идентичность, например, если умрет Крокодил, лев Чандр и другие члены клуба «Дома дружбы», когда Чебурашка перестанет быть другом друзей в силу утраты самих друзей, возможно, его имя снова погрузится в пучину абсурда, и он вернется в «постылую» телефонную будку стыть, зябнуть и прозябать. Тогда уже точно ни одна дворняжка не подаст ему лапу.
